ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ПРАВО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ОБ ОБРАЗОВАНИИ Информационный портал
 

2.1 Отдельные общетеоретические проблемы института юридического лица

Основным элементом системы высшего профессионального образования является вуз. Согласно п. 1 ст. 8 Закона о высшем и послевузовском профессиональном образовании под высшим учебным заведением признается образовательное учреждение, учрежденное и действующее на основании законодательства Российской Федерации об образовании, имеющее статус юридического лица и реализующее в соответствии с лицензией образовательные программы высшего профессионального образования. Из данного определения вытекают следующие признаки вуза: 1) организационно-правовая форма вуза – учреждение; 2) может быть учреждено и действовать на основании образовательного законодательства; 3) реализует образовательные программы высшего профессионального образования; 4) осуществляет образовательную деятельность на основании лицензии. Определение вуза и следующие из него признаки вызывают определенные возражения. Во-первых, вуз, как следует из приведенной нормы Закона о высшем и послевузовском профессиональном образовании, является юридическим лицом. А, следовательно, в процессе создания и осуществления своей деятельности он, в первую очередь, подпадает под воздействие норм гражданского законодательства; во-вторых, в приведенном определении вуза отсутствует второе направление его деятельности – научно-исследовательская деятельность.

Высшее учебное заведение, выступая в качестве организационно-правовой формы учреждения, в системе юридических лиц относится к некоммерческим организациям. Это обстоятельство побуждает более подробно остановиться на основных проблемах, относящихся в целом институту некоммерческих организаций, а затем от общих проблем перейти к частным, касающихся правового положения вуза.

Понятие некоммерческой организации приводится в ст. 50 ГК РФ и ст. 2 Закона о некоммерческих организациях: некоммерческой организацией признается организация, не имеющая извлечение прибыли в качестве основной цели деятельности1и не распределяющая полученную прибыль между участниками. Более того, в п. 2 ст. 2 Закона о некоммерческих организациях закреплено, что основная цель деятельности некоммерческих организаций – достижение общественных благ. Таким образом, квалифицирующими признаками некоммерческой организации являются: 1) извлечение прибыли не является основной целью деятельности организации; 2) полученная прибыль не распределяется между участниками; 3) основная цель деятельности организации – достижение общественных благ.

Первый квалифицирующий признак некоммерческой организации в юридической литературе был подвергнут критике2. Вполне определенно о данном признаке высказался В.А. Рахмилович, который отметил, что «отграничить основную цель деятельности от не основной со стороны бывает довольно трудно, ибо здесь возможны обходные пути и камуфляж – одна цель, как об этом свидетельствует практика, в особенности современная, может специально прикрывать другую, поэтому критерий оказывается весьма неопределенным»3. В свою очередь, В.С. Белых и М.Л. Скуратовский, критикуя вышеуказанный критерий, также подчеркивают, что в реальной действительности порой невозможно отграничить основную цель деятельности от не основной: многие некоммерческие организации формально (по закону и уставу) не преследуют в качестве основной цели извлечение прибыли, но фактически получают огромные доходы от осуществления предпринимательской деятельности. При этом данные авторы считают, что некоммерческие организации должны быть лишены какой-либо возможности заниматься предпринимательской деятельностью, а главное – извлекать при этом прибыль4. Относительно последнего вывода заметим, что если на законодательном уровне для некоммерческих организаций будет установлен запрет осуществлять предпринимательскую деятельность или получать доходы иным способом, большинство из них будет вынуждено прекратить свое существование.

Несмотря на явное несовершенство рассматриваемого признака некоммерческой организации, отдельными авторами он полностью поддерживается5.

В отношении второго признака некоммерческой организации (полученная прибыль не распределяется между участниками) следует заметить, что он применяется законодателем непоследовательно. Речь в первую очередь идет о потребительских кооперативах (см. ст. 24 Закона «О потребительской кооперации (потребительских обществах, их союзах) в Российской Федерации»6, ст. 36 Закона «О сельскохозяйственной кооперации»7), которым закон разрешает не только извлекать прибыль в ходе осуществления предпринимательской деятельности, но и распределять ее между членами кооператива. В этой связи Т.Е. Абова замечает, что «резкую грань следовало бы проводить не между производственными и потребительскими кооперативами, путем отнесения первых к коммерческим, а вторых – к некоммерческим организациям, а между кооперативами (независимо от их разновидности) и хозяйственными обществами и товариществами, для которых основная цель – извлечение прибыли»8. Между тем, именно данный признак многие авторы рассматривают в качестве критерия, лежащего в основе деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации9.

Неприятие вызывает и третий критерий отнесения организаций к категории некоммерческих организаций. Представляется, что закрепленная в законе цель создания некоммерческой организации – достижение общественных благ, является свидетельством сохранившихся в обществе идеологических догм. Ведь в большинстве случаев легальная деятельность любой организации, будь-то коммерческой или некоммерческой, должна являться общественно полезной и результат ее должен быть направлен на достижение общественных благ. В противном случае она будет признана антисоциальной со всеми вытекающими отсюда последствиями. Например, целью создания издательской организации является не только извлечение прибыли, но и удовлетворение духовных, культурных потребностей граждан. Только отдельным видам организаций (например, в сфере игорного бизнеса) закон разрешает осуществлять деятельность, которая по сути своей не является общественно полезной. В этих случаях, как нам представляется, государство преследует чисто фискальные цели. В связи с изложенным полагаем, что критерий «достижение общественных благ» не может выступать в качестве квалифицирующего признака, лежащего в основе характеристики некоммерческой организации. Достижение общественных благ – конечная цель деятельности любой организации вне зависимости от того, к какому виду юридических лиц она относится (за отдельным исключением). Еще в 1973 году В.С. Якушев по поводу государственных предприятий отмечал, что для них извлечение прибыли – важная, но, тем не менее, подчиненная … цель. Непосредственной же целью государственных предприятий автор называет «удовлетворение возрастающих общественных потребностей»10.

Анализ целей создания отдельных видов некоммерческих организаций свидетельствует о том, что в качестве их объединяющего начала выступает не только цель их создания – достижение общественных благ (как выше было отмечено, эта черта присуща и коммерческим организациям). Связывающим признаком в данном случае выступает характер деятельности организации: основная деятельность некоммерческой организации должна быть направлена на удовлетворение нематериальных потребностей. В частности, согласно Закону о некоммерческих организациях целью создания отдельных видов организаций является:

•) удовлетворение духовных или иных нематериальных потребностей (общественные и религиозные организации (объединения), ст. 6);

• удовлетворение социальных, благотворительных, культурных, образовательных или иных общественно полезных целей (фонд, ст. 7);

• осуществление управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера (учреждение, ст. 9);

• предоставление услуг в области образования, здравоохранения, культуры, науки, права, физической культуры и спорта и иных услуг (автономная некоммерческая организация, ст. 10);

• координация предпринимательской деятельности членов объединений, защиты общих имущественных интересов (объединение юридических лиц (ассоциаций и союзов), ст. 11).

Удовлетворение нематериальных потребностей возможно путем осуществления деятельности, носящей неовеществленный характер. Следовательно, основным видом деятельности некоммерческих организаций является оказание услуг. Данный вывод не касается потребительского кооператива (в силу закона он наделен особым статусом), а также некоммерческого партнерства (его деятельность может быть направлена на удовлетворение духовных и материальных потребностей членов партнерства). Таким образом, к признакам некоммерческих организаций следует отнести: 1) полученная прибыль не распределяется между участниками; 2) целью деятельности является удовлетворение нематериальных потребностей; 3) предметом деятельности является оказание услуг.

Хотелось бы отметить и неудачно выбранную законодателем терминологию применительно к обозначению – «коммерческая» и «некоммерческая» организация. В переводе с латинского языка слово «коммерческий» означает «торговый»11, и исходя из буквального толкования «коммерческая организация» – это торговая организация, а «некоммерческая организация» – неторговая организация. Из анализа норм статей 2 и 50 ГК РФ следует, что произошло смешение понятий предпринимательской и коммерческой деятельности. Как совершенно справедливо отмечает Б.И. Пугинский, подобное решение нельзя признать приемлемым12. Полагаем, что давно назрела необходимость на законодательном уровне осуществить замену обозначений «коммерческая» и «некоммерческая» организация соответственно на «предпринимательская» и «непредпринимательская» организация.

Для участия в гражданском обороте юридические лица должны обладать правоспособностью. В течение длительного времени в теории гражданского права признавалось, что все юридические лица обладают специальной правоспособностью. В основе специальной правоспособности юридического лица лежала цель его деятельности13. При этом в уставе не требовалось приводить исчерпывающий перечень сделок, которые юридическое лицо могло совершать14. Ситуация не изменилась и с принятием Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности»15и Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г.16

С момента принятия первой части ГК РФ стали выделять общую и специальную правоспособность юридического лица17. Правоспособность коммерческих организаций, за исключением унитарных предприятий, а в предусмотренных законом случаях и других коммерческих организаций (п. 1 ст. 49, п. 2 ст. 52 ГК РФ), стала рассматриваться в качестве общей. Правоспособность некоммерческих организаций, унитарных предприятий, а в предусмотренных законом случаях и других коммерческих организаций, по-прежнему рассматривается как специальная. При этом в их учредительных документах требуется указывать цель и предмет деятельности (п. 2 ст. 52 ГК РФ).

Не сложно заметить, что специальная правоспособность юридического лица после принятия первой части ГК РФ в основном трансформировалась в общую правоспособность. В то же время отдельные авторы полагают, что: а) все юридические лица обладают специальной правоспособностью18; б) субъект предпринимательства в любом случае обладает специальной правоспособностью19.

В последнее время в юридической литературе наряду с общей и специальной правоспособностью юридических лиц стали выделять и иные виды правоспособности: ограниченную, исключительную, дополнительную. На взгляд М. Брагинского и К. Ярошенко, принцип специальной правоспособности распространяется лишь на прямо указанные в ст. 49 ГК РФ юридические лица: учреждения и иные некоммерческие организации, а также на некоторые коммерческие организации – государственные и муниципальные предприятия, казенные предприятия и другие, прямо указанные в законе, коммерческие организации. Ограничение правоспособности имеет место в случаях 1) установления учредителями (участниками) запрета на осуществление отдельных видов деятельности в учредительных документах юридического лица, на которое не распространяется правило о специальной правоспособности; 2) в иных случаях, на которые не распространяется принцип специальной правоспособности (осуществление отдельных видов деятельности только на основании соответствующего разрешения (лицензии); 3) занятие отдельными видами деятельности лишь определенными юридическими лицами (например, деятельность, которая составляет государственную монополию); 4) запрет на осуществление отдельных видов деятельности отдельными организациями, содержащийся в соответствующем акте)20. Отдельные авторы (Г. Тосунян, А. Викулин, О.П. Кашковский) последнее ограничение обозначают принципом исключительной правоспособности юридических лиц21.

Ж.А. Ионова полагает, что получение юридическим лицом лицензии на осуществление предпринимательской деятельности влечет возникновение специальной правоспособности22. В аналогичной ситуации К. Тотьев правоспособность юридического лица называет не специальной, а дополнительной. В качестве обоснования своей позиции он указывает на следующее: получая лицензию, предприниматель тем самым дополняет свою общую правоспособность новыми для него возможностями и в результате диверсификации производства получает доступ на неосвоенные им рынки23. Аналогичной точки зрения придерживаются А.В. Барков и Е.П. Лихотникова24.

С авторами, увязывающими возникновение специальной либо дополнительной правоспособности с лицензированием отдельных видов деятельности, в принципе не согласен А.В. Емелин, считающий, что вопросы лицензирования деятельности юридических лиц относятся вообще к дееспособности, а не правоспособности25.

Вопрос о видах правоспособности имеет не только теоретическое, но и чисто практическое значение: от правильного определения вида правоспособности юридического лица зависят последствия по совершаемым им сделкам. В свою очередь, установление вида правоспособности юридического лица и последствий по внеуставным сделкам напрямую связано с: 1) организационно-правовой формой юридического лица; 2) способом ограничения правоспособности (законом, иными правовыми актами, учредительными документами, разрешением на получение лицензии).

В п. 18 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»26разъяснено, что унитарные предприятия, а также коммерческие организации, в отношении которых законом предусмотрена специальная правоспособность (банки, страховые организации и некоторые другие), не вправе совершать сделки, противоречащие целям и предмету их деятельности, определенным законом или иными правовыми актами. Такие сделки являются ничтожными на основании ст. 168 ГК РФ. Сделки, совершенные иными коммерческими организациями в противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в их учредительных документах, могут быть признаны судом недействительными в случаях, предусмотренных статьей 173 ГК РФ.

Хотелось бы обратить внимание на то, что законодатель в ст. 173 ГК РФ, правоприменитель в п. 18 постановления № 6/8 говорят о «противоречии с целями деятельности, определенно ограниченными в их учредительных документах». Однако на самом деле речь идет не о цели деятельности, а о предмете деятельности организации (см. п. 2 ст. 52 ГК РФ). Аналогичную ошибку допускают и отдельные авторы, указывая, что в своей деятельности юридические лица должны исходить из цели деятельности организации27. Ряд авторов вместо предмета деятельности организации указывает на виды деятельности28, которыми они вправе заниматься.

Как выше было сказано, некоммерческие организации обладают специальной правоспособностью. Согласно п. 2 ст. 52 ГК РФ в их учредительных документах должны быть определены предмет и цели деятельности. Из этого следует вывод, что объем правоспособности некоммерческих организаций ограничивается законом (в отличие от коммерческих организаций, которые по своему усмотрению могут предусмотреть в учредительных документах предмет и цели деятельности, когда по закону это не является обязательным). В связи с этим полагаем, что внеуставные сделки некоммерческих организаций также являются ничтожными, как и внеуставные сделки унитарных предприятий и иных коммерческих организаций, обладающих специальной правоспособностью29. В противном случае к однотипным отношениям будут применены разные правовые последствия.

Вопрос о последствиях сделок, совершаемых юридическим лицом при отсутствии у них на это лицензии, не вызывает каких-либо проблем, так как из ст. 173 ГК РФ прямо следует, что сделка, совершенная юридическим лицом (коммерческой и некоммерческой организацией), не имеющим лицензию, может быть признана недействительной. В то же время, содержание второй части данной статьи, на наш взгляд, не до конца продумано. Речь идет о следующем. Сделки по вышеуказанному основанию можно признать недействительными только в том случае, если будет доказано, что другая сторона в сделке знала или должна была знать о ее незаконности. Так, например, согласно Закону «О лицензировании отдельных видов деятельности»30деятельность по публичному показу аудиовизуальных произведений, если указанная деятельность осуществляется в кинозале, подлежит лицензированию (ст. 17). При показе аудиовизуального произведения в кинозале организацией, не имеющей лицензии на это, возникают вопросы: каким образом должен исследоваться вопрос о том, знали ли зрители об отсутствии у организации лицензии (билет в кинозал является документом на предъявителя, а, следовательно, данные о приобретателе билета отсутствуют); какое количество зрителей должно дать свои «показания» и т.д. В связи с этим представляется, что применительно к отдельным случаям ст. 173 ГК РФ является «неработающей».

Этот вывод подтверждается и судебной практикой. Так, например, Государственная налоговая инспекция обратилась в арбитражный суд с иском к муниципальному кинозрелищному предприятию «Кинотеатр «Родина» о признании сделок по публичному показу кинофильмов без лицензии недействительными и о взыскании полученного по этим сделкам 30839 тыс. руб. в бюджет. Решением от 12.03.1996 г. в иске было отказано. Постановлением апелляционной инстанции от 13.05.1996 г. решение оставлено без изменения. Федеральный арбитражный суд постановлением Центрального округа от 04.07.1996 г. состоявшиеся акты отменил, иск удовлетворил полностью. В протесте предлагается постановление Федерального арбитражного суда Центрального округа отменить ввиду неправильного применения норм материального права. В качестве одного из оснований отмены постановления было указано на то, что признание сделок недействительными при отсутствии лицензии в силу ст. 173 ГК РФ возможно только в том случае, если другая сторона знала или заведомо должна была знать о незаконности сделки. Доказательств в подтверждение оснований недействительности сделок налоговая инспекция не представила. При таких обстоятельствах постановление суда кассационной инстанции подлежит отмене31.

Аналогичные дела с аналогичным исходом были рассмотрены в отношении страховых организаций32.

В качестве примера решения вопроса о последствиях сделки, совершенной при отсутствии лицензии, можно сослаться на американское право, в котором в зависимости от цели установления лицензирования (защита населения от неквалифицированных специалистов или пополнение бюджета) предусмотрены различные принципы рассмотрения дел о признании недействительности сделок, совершенных без лицензии. В том случае, если лицензирование определенного вида деятельности производится для защиты населения, сделка является недействительной, а если в целях пополнения доходов бюджета, – подлежит защите судом33.

Кроме того, осуществление деятельности без лицензии является основанием ликвидации юридического лица (ст. 61 ГК РФ). Каким образом должны соотноситься между собой нормы ст. 173 и ст. 61 ГК РФ? Позиция ВАС РФ по этому вопросу следующая. Согласно п. 1 Обзора практики разрешения споров, связанных с ликвидацией юридических лиц (коммерческих организаций), если юридическое лицо осуществляет несколько видов деятельности, прекращение действия лицензии не влечет за собой ликвидацию юридического лица при условии, что оно прекратило осуществление деятельности, на которую отсутствует лицензия34. В Обзоре отдельных постановлений Президиума ВАС РФ по вопросам лицензирования изложена совершенно иная позиция. При применении последствий по ст. 61 ГК РФ правоприменитель рекомендует судам не брать во внимание, является ли деятельность, осуществляемая без лицензии, единственной для данного юридического лица, а также то обстоятельство, что юридическое лицо помимо лицензируемой занимается и другими видами деятельности35. Иными словами, если юридическое лицо помимо лицензируемой деятельности осуществляет и иные виды деятельности, то это обстоятельство не может служить препятствием для принятия судом решения о ликвидации юридического лица.

На наш взгляд, в данной ситуации следует исходить из принципа разумности. Если юридическое лицо осуществляет несколько видов деятельности, то отсутствие или изъятие лицензии на осуществление отдельного вида деятельности не должно влечь его ликвидацию. В противном случае такая негативная мера может отрицательно отразиться на положении его контрагентов, а в итоге повлиять на стабильность гражданского оборота.

Отдельные авторы так же считают, что не следует ставить вопрос о прекращении деятельности хозяйствующего субъекта в целом, поскольку такой предприниматель может вести иные виды деятельности, не требующие лицензии. Но деятельность, не получившая лицензии, должна быть прекращена36.

Представляется, что теория о правоспособности юридических лиц в современный период продвинулась далеко вперед по сравнению с уровнем действующего законодательства. И пришло время, на наш взгляд, на законодательном уровне осуществить систематизацию видов правоспособности юридических лиц. При этом последствия недействительных сделок необходимо увязывать с видом правоспособности. В противном случае нарушаются правила элементарной логики: почему к одним внеуставным сделкам должны применяться правила ст. 168 ГК РФ, а к другим – правила ст. 173 ГК РФ?

Как нам видится, необходимо «узаконить» следующие виды правоспособности юридических лиц: общая, специальная, ограниченная. Правоспособность, не ограниченная законом и учредительными документами, – общая правоспособность; правоспособность, ограниченная законом, – специальная правоспособность; правоспособность, ограниченная учредительными документами или лицензией, – ограниченная правоспособность. Что касается иных видов правоспособности, представленных в юридической литературе (исключительная, дополнительная и т.д.), – от них следует отказаться, так как многообразие видов правоспособности не приводит к желаемому результату: единообразию в правовом регулировании однотипных отношений.

Лицо, обладающее специальной правоспособностью, может одновременно быть подвергнуто режиму ограниченной правоспособности. В частности, вуз, являясь некоммерческой организацией, одновременно подпадает под режим специальной и ограниченной правоспособности (основной вид деятельности вуза – осуществление образовательной деятельности относится к лицензируемым видам деятельности).

Наряду с правоспособностью в юридической науке и законодательстве широко используется такая категория как компетенция, в которую вкладывается разный смысл. В одних случаях компетенция (хозяйственная) рассматривается как необходимый элемент правосубъектности. Одни авторы при этом полагают, что субъект получает возможность приобретать права и обязанности с момента его создания и эта возможность восполняется имеющимися у субъекта наличными правами (на имущество, фирму, выбор сферы хозяйствования и др.)37. Другие же рассматривают в этом возможность осуществления субъектом определенных видов предпринимательской деятельности, совершения сделок. При этом выделяется общая, ограниченная, специальная компетенция38. Однако при таком понимании хозяйственной компетенции можно ставить знак равенства между компетенцией и правоспособностью. Отдельных авторов это не смущает, и они прямо подчеркивают, что категория «правоспособность» однотипна с категорией «компетенция»39. Близкой позиции придерживается В.К. Андреев, полагающий, что компетенция – аналог гражданской правоспособности в предпринимательском праве. Однако в отличие от правоспособности она включает способность иметь не только хозяйственные права и обязанности, предусмотренные законом, но и наличные права и обязанности, обусловленные зарегистрированными учредительскими документами предприятия40.

С приведенными выше точками зрения сложно согласиться по следующим причинам. Прежде всего, хозяйствующий субъект осуществляет не только предпринимательскую или хозяйственную деятельность, но и иные виды экономической деятельности. Во-вторых, новая дефиниция имеет ту или иную ценность только в том случае, если она несет в себе новую смысловую нагрузку, а не осуществляет простое замещение понятий. Только в этом случае есть целесообразность вводить ее в юридический оборот.

В.К. Мамутов, в свою очередь, выделяет три понятия: компетенция, правоспособность, права и обязанности, приобретенные в результате реализации правоспособности. На его взгляд, компетенция – совокупность конкретных прав и обязанностей, которыми хозорган обладает непосредственно в силу закона и объем которых не может быть изменен по собственной воле41; правоспособность – способность приобретать другие права и обязанности, которыми хозорган не обладает непосредственно в силу закона, в дополнение к тем, что составляют его компетенцию42.

В.В. Лаптев в доперестроечный период придерживался мнения, что хозяйственная компетенция охватывает права и обязанности по руководству и осуществлению хозяйственной деятельности. В это понятие включались субъективные права и обязанности двоякого рода: во-первых, права и обязанности, не требующие для своей реализации обязательного вступления в правоотношения; во-вторых, права и обязанности, которые могут быть реализованы только путем вступления в правоотношения – «право иметь права и обязанности», обычно характеризуемое как правоспособность43. В более поздних работах он отмечает, что понятие компетенции было характерно для плановой экономики. Это понятие используется и в настоящее время применительно к субъектам, осуществляющим регулирование (организацию) хозяйственной деятельности, а также к внутрихозяйственным объектам. Что же касается субъектов, непосредственно осуществляющих хозяйственную деятельность (индивидуальных и коллективных предпринимателей), то для их правовой характеристики в настоящее время большей частью используется понятие правоспособности. Это связано с тем, что частноправовые нормы, регулирующие предпринимательскую деятельность, включены в гражданское законодательство, где применяется именно понятие правоспособности44.

Высказаны и иные взгляды на понятие хозяйственной компетенции: это предусмотренная законом совокупность прав, которыми пользуется госорган в силу самого факта своего существования45; компетенция характеризует способность осуществлять функции управления, причем не только в пределах административного права, но также в других отраслях права, регулирующих осуществление участниками правоотношений властных функций, что это предпосылка правообладания, реализуемая через субъективные права и что с этой точки зрения она однородна правоспособности46.

Отдельные авторы возражают против введения в юридический оборот понятия «хозяйственная компетенция». Например, В.С. Якушев считает, что о компетенции можно говорить лишь применительно, во-первых, к деятельности властно-управленческого характера и, во-вторых, с точки зрения принадлежащих прав, но не обязанностей, т.е. компетенцию он рассматривает в качестве административно-правовой категории47. Аналогичную позицию занимают и административисты48.

Ю.А. Тихомиров полагает, что компетенция – базовое понятие публичного права, но определяющее жизнедеятельность не только субъектов публично-правовых, но и частноправовых отношений. Оно и устанавливается, прежде всего, нормами конституционного, административного, финансового, уголовного и международного публичного права. Компетенция определяется преимущественно в статутных и тематических законах и иных актах (положениях и т.п.). Реализуется же компетенция с помощью норм всех отраслей права49.

Те или иные понятия в силу происходящих в обществе социально-экономических, политических и т.д. изменений, совершенствования и развития законодательства в отдельные периоды приобретают новый смысл, новое звучание. Представляется, что подобная трансформация произошла с понятием компетенция. В ранее изданных словарях под компетенцией понимается круг полномочий50, предоставленных законом, уставом или иным актом конкретному органу или должностному лицу51. Под полномочием же понимается право, предоставленное кому-нибудь на совершение чего-нибудь52. В процессуальном праве (гражданском, арбитражном) понятие компетенции имеет иной смысл: под ней понимается судебная подведомственность53.

На наш взгляд, с учетом современного законодательства в настоящее время назрела необходимость введения в юридический оборот дефиниции «хозяйственная компетенция», под которой следует понимать совокупность конкретных прав и обязанностей, предоставляемых органам юридического лица в силу закона и учредительных документов. На первый взгляд, в таком звучании понятие компетенции созвучно понятию правоспособности. Однако правоспособность – это абстрактная возможность иметь те или иные права, предоставленные законом (в этом случае права законом не конкретизируются). Так, в ст. 49 ГК РФ в целом указывается, что юридические лица могут иметь права и обязанности. В то же время, в ГК РФ и иных законах, посвященных отдельным видам юридических лиц, перечисляются конкретные права и обязанности, которыми наделяются органы юридического лица. Иногда права органов управления хозяйственных обществ (общее собрание, совет директоров), собрания кредиторов должника на стадиях банкротства обозначаются в качестве компетенции (см., например, п. 3 ст. 91, п. 1 ст. 103 ГК РФ, ст. 48, 65 Закона об АО54, ст. 33 Закона об ООО55, п. 2 ст. 12, 73 Закона о банкротстве56); в других случаях права и обязанности органа управления (конкурсного управляющего) обозначаются в качестве полномочий (см., например, ст. 129 Закона о банкротстве). Оснований для того, чтобы согласиться с тем, что законодатель под данными правами и обязанностями подразумевал властные административно-правовые отношения, нет. Анализ вышеуказанных статей свидетельствует о том, что в перечень прав и обязанностей, поименованных в качестве компетенции, вошли как права, реализация которых приведет к возникновению реальных субъективных гражданских прав, влияющих в целом на правовой статус хозяйствующего субъекта (например, принятие решения о ликвидации, реорганизации, уменьшении или увеличении уставного капитала корпорации, об одобрении сделок и т.д.), так и права, осуществление которых приведет к возникновению властных правомочий (назначение ликвидационной комиссии, избрание членов совета директоров, избрание членов ревизионной комиссии и т.д.).

Понятие компетенции широко используется и в образовательном законодательстве (см., например, ст. 28–32 Закона об образовании, ст. 24–25 Закона о высшем и послевузовском профессиональном образовании, п. 17, 51 Типового положения о вузе57и др.).